Сами понимаете, насколько надо быть выпемши подготовленным, чтобы на бомбардировщике напасть на истребитель.(с) Я мир лишающий покоя, влюбись в меня, если осмелишься!
Геннадий Зайцев о судьбе уникального подразделения
Ирина КУЗНЕЦОВА,
специальный корреспондент, Москва
Название этого подразделения Комитета Государственной безопасности СССР, а впоследствии Федеральной службы безопасности России, овеяно легендами и ореолом тайны. Участвовало спецподразделение и в операции в Саратове, освобождая заложников в квартире на улице Жуковского. Наш корреспондент в рамках нового проекта «Интересные люди в гостях у Времени» встретился с генерал-майором Геннадием Зайцевым, командиром группы «Альфа» в 1977–1988 и 1992–1995 годах.
— Геннадий Николаевич, каким образом Вы попали в группу «Альфа»?
— Группа «А», или «Альфа», была образована 29 июля 1974 года. Ее состав был определен в 30 человек. В ноябре 1977 года штатная численность подразделения была изменена практически вдвое. То есть группа «А» начала действовать на правах оперативного отдела. Как раз в это время руководитель 7-го Управления генерал-лейтенант Бесчастнов пригласил меня к себе и предложил возглавить это подразделение. Скажу честно, сначала я отказался. И не потому, что испугался. Я соотносил свои возможности и думал: а справлюсь ли я с руководством этим подразделением? К тому же о его существовании и поставленных перед ним задачах я прекрасно знал, поскольку с его командиром Виталием Бубениным нас связывала дружба. Через неделю генерал Бесчастнов вновь вызвал меня к себе и возобновил разговор о командовании «Альфой». Я понял, что если сейчас откажусь, то третьего предложения не последует.
Приказ о моем назначении подписывал, конечно, не он, а председатель КГБ СССР. И вот так в ноябре 1977 года я возглавил группу «А». А впервые ушел из подразделения в ноябре 1988 года, то есть фактически на протяжении 11 лет я командовал «Альфой». Моим преемником стал Виктор Карпухин. 4 июля 1992 года меня вновь вернули в подразделение в качестве командира, приказ о моем назначении подписал Президент России Борис Ельцин.читать дальше
— То есть на Вашу долю выпало самое сложное время в истории группы — 1993 год?
— Да, ситуация тогда была сложнейшая. Но, с другой стороны, и те годы, когда я впервые возглавлял группу, нельзя назвать безоблачными. За этот период нам пришлось трижды освобождать детей, попавших в лапы бандитов. Первая ситуация была в городе Сарапуле Удмурдской ССР в школе №12. Это случилось 18 декабря 1981 года. Двое дезертиров, Мельников и Калпокбаев, вооруженные автоматами «Калашникова», имея 120 боевых патронов к ним, захватили 25 учеников. Вторая ситуация была для меня наиболее сложной. Связана она с захватом 32 учеников и учительницы 4 «Г» класса школы №42 г. Орджоникидзе 1 декабря 1988 года. Банда состояла из четырех человек под руководством некоего Якшиянца. Были длительные переговоры, мы торговались за жизнь каждого ребенка. В конце концов, удалось освободить всех детей. Впоследствии по следам тех событий было снято два фильма. Один — практически документальный под названием «Ученики 4-го «Г» класса», а второй художественный — «Взбесившийся автобус». Главный режиссер этого фильма — Натансон.
— При создании этой картины авторы с Вами консультировались?
— Нет. Консультантом там выступал другой. Но нас пригласили на первый просмотр, еще до выхода фильма в прокат. Когда посмотрели картину, мне дали возможность выступить. Я тогда сказал, что очень красивые виды показаны: Израиль, море — все снято правдоподобно, но остальное — абсолютный вымысел. Режиссер мне ответил, что это его видение данной истории.
— Какой была самая сложная операция в Вашу бытность командиром группы «Альфа»?
— Я думаю, что именно эта операция в Орджоникидзе. И еще третья ситуация с захватом детей, когда 23 декабря 1993 года вооруженная группа из четырех человек захватила в заложники класс с учительницей в одной из школ Ростова-на-Дону. Ситуация осложнялась еще и тем, что это были маленькие дети. Десятилетние четвероклассники, которым пришлось сутки провести в руках бандитов.
— Геннадий Николаевич, а где сложнее освобождать заложников? В автобусе или в школе?
— В автобусе, конечно, сложнее, там замкнутое и очень маленькое пространство. К тому же бандиты очень серьезно подготовились к этой операции. Якшиянц на суде заявил, что «дети — это такой товар, за который можно получить очень многое». Власти обязательно согласятся и пойдут на требования бандитов. Якшиянцем и его подельниками все было продумано до мелочей. Они очень долго готовились к этой операции, изучили много литературы, посмотрели западные боевики.
Когда ученики 4-го класса и их учительница вышли с экскурсии по полиграфкомбинату, главарь пригласил их в автобус, утверждая, что по решению родительского комитета их всех развезут по домам. Дети тут же сели в автобус, затем Якшиянц объявил им, что все они являются заложниками, и если кто-то не будет выполнять их требований, то на первый раз он будет отрезать детям уши. Вот с этого все и началось. Автобус они перед этим захватили вместе с водителем на заправочной станции. Были подготовлены наполненные бензином трехлитровые банки, под каждое сидение их поставили по три штуки. Можно легко представить, что бы произошло, если бы все это вспыхнуло. Был бы живой факел, и никто бы не спасся в этом автобусе. Поэтому пришлось с ними вести торг.
Бандиты требовали оружие, бронежилеты. Мы это им давали, но при каждом случае требовали отдать детей, одного-двух. Но главным их требованием был вылет за рубеж и два миллиона долларов.
— Почему террористы выбрали в этой ситуации Израиль? Они не знали о том, какую политику проводит эта страна в отношении таких преступников?
— Я Вам хочу сказать, что это был не их выбор. Мы в ходе переговоров постепенно подвели бандитов к такому решению. Первое требование их было — лететь в Пакистан. Но, зная законы и судебную практику этой страны, мы твердо были уверены, что самолет не будет выдан обратно. Кроме того, мы сомневались в судьбе пилотов. Поэтому штаб убеждал бандитов, что им не стоит лететь через территорию воюющей страны, где, скорее всего, их собьют. Афганистан стал козырем в данном случае. Тогда Якшиянц с подельниками выдвинул требование доставить их в Центрально-Африканскую республику. Штабу пришлось очень долго объяснять им, что у нас нет дипломатических отношений с этой страной, и будут очень большие сложности. Потом я предложил бандитам совершить посадку в Финляндии. Само собой, они туда не захотели лететь, поскольку назвали Суоми «шестнадцатой» республикой Советского Союза.
В это же время МИД СССР, в частности, заместитель министра Чаплин, уже вел переговоры с Израилем. И я считаю, что этот выбор был сделан правильно, по той простой причине, что в 1967 году у нас были прерваны дипломатические отношения с этой страной. Для властей Израиля это также был верный шаг, поскольку если бы они положительно отнеслись к просьбе Союза, в дальнейшем это могло стать хорошим поводом для восстановления взаимоотношений. И они приняли это решение.
Израиль был предложен Якшиянцу в качестве следующего варианта, когда им гневно была отвергнута Финляндия. Бандиты тут же клюнули. Они однозначно не знали отношения израильского государства к терроризму. Когда наш самолет был уже в воздухе, израильтяне стянули в аэропорт Тель-Авива Бен Гурион крупные силы армии и спецназа. Присутствовали председатель правительства, министр обороны и начальник Генерального штаба. Когда самолет сел, на борт поднялся представитель израильского спецназа и приказал бандитам оставить оружие, затем — всем выйти из самолета и сесть на летное поле. Когда из чрева самолета появился Якшиянц, он совершил свою первую ошибку. Бандит заявил: «Наконец, мы прибыли в эту фашистскую страну Израиль». Но фашизм и евреи — это две вещи несовместимые. Во-первых, это показало уровень его интеллекта, а во-вторых, настроило всех официальных лиц данной страны против этих преступников. Ну, а потом, когда Якшиянц предложил министру обороны Израиля миллион долларов за документы и разрешение уехать туда, куда они считают нужным, их арестовали и доставили в тюрьму.
— Группа «Альфа» проводила одну из операций в Саратове. В чем она заключалась? И почему было вызвано Ваше подразделение?
— Несколько заключенных Саратовского СИЗО захватили контролеров и их оружие. Угрожая убить людей, они потребовали транспорт. Получилось так, что машины милицейского сопровождения, которые были обязаны контролировать их передвижение, а, по сути, обеспечить задержание преступников, просто-напросто потеряли их. Бандиты приехали в квартиру к знакомому одного из беглецов. И вся семья была захвачена в заложники. Вели они себя очень агрессивно.
Сложность операции была в том, что бандиты забаррикадировались в этой квартире. Надо было очень точно разработать план действий. Сам штурм был проведен таким образом, что две группы захвата врывались одновременно с разных сторон. Первая проникла во входную дверь, которую выбили, а вторая на специальных средствах спустилась на балкон и оттуда через окно уже ворвалась в квартиру. Откровенно говоря, преступники просто не ожидали таких действий от спецназа. Когда группа захвата рывком проникала в помещение, они стреляли по нашим сотрудникам, но, к счастью, бронежилеты помогли. Все преступники, естественно, были скручены и доставлены обратно в СИЗО.
— Кто обычно ведет переговоры с террористами, захватившими заложников? И какие ситуации ставят достигнутое под угрозу?
— Сейчас на базе Академии ФСБ стали готовить специальных переговорщиков. Раньше такого не было. Откровенно говорю, что впервые в 1986 году появился приказ Председателя КГБ СССР, который определял, кто может быть переговорщиком, а кто не имеет право разговаривать с преступниками. Кроме того, была утверждена инструкция о ведении переговоров.
Возможно, моя точка зрения и разнится с мнением ряда ученых и специалистов, которые спрашивают, а нужны ли переговоры с террористами? Моя позиция однозначна — нужны. Я всегда стоял и стою на этой позиции. Для чего? В процессе переговоров основная цель — заставить преступников отказаться от своих намерений. Казалось бы, задача перед переговорами невыполнимая. Но я хочу сказать, что в практике такие случаи были. Например, в начале 2000-х годов группа заложников была захвачена под Сочи, и бандиты сдались властям в результате переговоров. Этот пример показывает, что решать такие проблемы можно и без стрельбы.
Вторая цель переговоров заключается в том, чтобы снизить агрессивность преступников. В процессе разговора, образно говоря, они размагничиваются.
Третья цель переговоров — выиграть время для подготовки заключительного силового этапа, если все мирные возможности уже исчерпаны.
Естественно, переговоры должен вести человек, который специально обучен и обладает большим оперативным опытом. Бывают ситуации, когда сначала преступники категорически отказываются разговаривать, но разговорить можно любого человека. Примером может служить случай в американском посольстве в марте 1979 году. Дипломат из США, второй секретарь Прингл, провел в здание неизвестного советского гражданина, который, попав внутрь, продемонстрировал взрывное устройство и потребовал вывезти его из СССР в Америку.
Американцы обратились в Министерство иностранных дел Союза с просьбой, чтобы компетентные органы занялись решением сложившейся проблемы. Мне пришлось вести переговоры с террористом в консульском отделе американского посольства на протяжении двух с половиной часов. Условия он выдвинул жесткие. Запретил мне приближаться к нему ближе, чем на метр, и постоянно держал руку на устройстве, приводящем в действие взрывчатку. Он также категорически отказался со мной разговаривать, отвечать на вопросы. Мне удалось его разговорить, он даже назвал свои фамилию и имя, год рождения, откуда он. Конечно, тогда не удалось решить другие задачи. Пришлось применить силовой контакт. Майор Сергей Голов, ныне уже полковник, поразил его в плечо. Выстрел производился через окно. Сергей Голов — великолепный стрелок, он попал туда, куда было приказано, но преступник не отпустил устройство и прогремел взрыв. К счастью, не сработал третий, самый мощный заряд. Тогда, по словам экспертов, были бы жертвы, и зданию посольства был бы нанесен значительный урон.
— Как Вы оцениваете такие ситуации, когда некомпетентными людьми принимается решение о проведении штурма собственными силами?
— Это большая проблема. Ведь недаром говорят, что «сапоги должен тачать сапожник, а пироги печь — пирожник». Именно так и получилось в ситуации с ансамблем «Семь Симеонов». Двадцати минут не хватило нам, чтобы ввязаться в это дело. Когда мы приземлились на вертолетах на ту площадку, самолет уже горел. Хотя решить эту проблему никакого труда не составляло. А в результате погибли люди, многие остались инвалидами.
— Как Вы оценивается операции, проведенные сотрудниками группы «Альфа» в Буденновске, Беслане, Норд-Осте?
— Дело в том, что я никогда не комментировал то, в чем не принимал участия. Но поскольку я хорошо знаю ситуацию, совершенно ответственно заявляю, в концертном зале на Дубровке и «Альфа», и «Вымпел» действовали безупречно. Ведь когда они вошли туда, счет пошел на секунды. И если бы произошел взрыв, погибли бы все, в том числе и сотрудники подразделений спецназа. На тот момент, когда спецподразделения втянулись в здание, общее число людей, находившихся в зоне взрыва, было более тысячи человек. И если бы что-то пошло не так, здание на Дубровке стало бы братской могилой.
— Складывается такая ситуация, когда у людей пропадает чувство благодарности к сотрудникам группы «Альфа». Показателем могут служить иски от заложников Норд-Оста. Как Вы относитесь к такой тенденции?
— Ситуация, прямо скажем, больная. И она, как это ни печально, имеет место в нашей жизни. Я понимаю, что народ ее оценивает по-своему. Погибли люди. Конечно, это плохо. Но я всегда задаю вопрос: а если бы все погибли? Тогда, я на сто процентов уверен: реакция общественности была бы иной. Все задавались бы вопросом: «А почему бездействовала «Альфа»?» Может это звучит и кощунственно, но лучше выбрать меньшее зло.
Например, в той же ситуации с Норд-Остом была целая совокупность факторов, которые привели к таким большим потерям. Например, несвоевременное оказание медицинской помощи. Оказывается, пострадавших надо было класть лицом вниз, но спецназовцам и врачам никто не сказал этого. Да и не думаю, что у бойцов «Альфы» и «Вымпела» было время, чтобы переворачивать каждого заложника.
Что касается Беслана, который и сейчас будоражит людей, то я могу четко сказать, что и Управление «А», и Управление «В», участвовавшие в той операции, заняли очень выгодные позиции. Снайперы держали под прицелом всю школу. Каждому подразделению была поставлена конкретная задача: через какое окно, через какую дверь, в какой сектор при необходимости следовало врываться. Но до сих пор следствием точно не установлено, отчего произошел тот взрыв.
И ведь когда местные жители устремились к школе с оружием, между прочим, они его не просто так в руках держали. Это обстоятельство внесло определенную сумятицу в действия спецподразделений. Но я совершенно ответственно заявляю, что в период этой «каши», которую создало гражданское население, в школу вошло 300 сотрудников «Альфы» и «Вымпела». И только благодаря их усилиям и слаженности действий боевики были оттеснены с первого этажа на второй. Спецназовцы действовали в этой ситуации, жертвуя собой, в полном смысле этого слова. Двенадцать офицеров погибло в Беслане, освобождая людей. Три «альфовца», семь «вымпеловцев», два офицера МЧС. Потери могли быть и больше, но профессионализм сотрудников спецподразделений позволил их избежать. Ситуация стала такой сложной, между прочим, из-за того, что не было создано качественного оцепления, которое не позволило бы местным жителям вмешаться.
И вот в такой сложнейшей ситуации люди не растерялись и честно выполнили свой долг. Хотя прекрасно понимали, что идут на смерть.
— Геннадий Николаевич, развейте тот миф, что во время взрыва в Беслане, повлекшего за собой штурм, группа «Альфа» находилась за несколько километров от места событий и тренировалась на похожем здании.
— Как я уже говорил, триста человек вошло в здание школы. «Альфа» была на месте, но этого никто не видел, поскольку каждому было определено конкретное место и направление. Я понимаю боль людей, поскольку там погибло более 300 заложников, но сейчас важно не только выяснять, кто и как себя вел, и были ли ошибки в действиях спецподразделений. Гораздо важнее понять, каким образом бандиты попали в Беслан и как такое допустили.
— Давайте вернемся к ситуации в Буденновске. Как Вы можете оценить то, что происходило в этом городе?
— Что касается Буденновска, ситуация была архисложная. Басаев со своей группой бандитов выбрали самую болевую точку — больницу, где было много рожениц. Это просто дикость.
Когда сотрудники группы «Альфа», действуя там без бронеподдержки, уже достигли первого этажа, была дана команда прекратить атаку. С бандитами решил вести переговоры Виктор Черномырдин. И те потери, которые понесла группа «А», а это три офицера, произошли как раз при отступлении.
Я смело могу сказать, что в мировой практике не было такого, чтобы один из первых лиц государства вступил в переговоры с бандитами. И более того, Черномырдин ведь дал гарантии, что Басаева никто не тронет на маршруте движения. И они уехали оттуда победителями. Вот это — явление крайне обидное, особенно для спецназа. Сначала отношение мирных жителей к нам было негативным, но потом оно изменилось. Теперь группа часто приезжает в город и встречается со спасенными заложниками. И сейчас «альфовцы» там — желанные гости. А обида у наших сотрудников сохранилась, поскольку им не дали наказать этих бандитов за их преступления.
Я думаю, что руководителям такого уровня вмешиваться в ситуации подобного рода нельзя. Вспомним ситуацию с Норд-Остом, когда бандиты требовали встречи с Владимиром Путиным. Тот отказался идти на переговоры с ними. Моя точка зрения: если бы такое произошло, это отодвинуло бы Россию на обочину мировой политики.
— В 1993 году группа «Альфа» едва не была распущена. В чем была причина такого отношения к уникальному подразделению?
— Это произошло в октябре. Тогда я, честно скажу, обивал пороги, пытаясь спасти уникальную группу антитеррора. Однако мне намекали, что этого желает Президент Ельцин. Он нам так и не простил того, что «Альфа» не пошла на штурм Белого дома, а просто оттуда вывела людей, разрешив конфликт. Я уверен, что Борису Ельцину просто сказали, что группа распущена, и это позволило ей избежать судьбы «Вымпела». Президент требовал тогда штурмовать, и если бы группа пошла, все защитники Белого дома погибли бы.
Я до сих пор уверен, что гибель нашего сотрудника во время тех событий была провокацией со сторонников Президента. Они рассчитывали, что в гневе спецназ сметет людей в Белом доме, но мы не повели себя, так как от нас ожидали.
— Геннадий Николаевич, как Вы относитесь к тому, что практически в каждом ведомстве сейчас есть свой спецназ?
— Резко отрицательно. Лично я считаю, что спецназ должен быть в системе Министерства юстиции, МВД и ФСБ, поскольку эти ведомства выполняют функции, которые подразумевают действия для подразделений специального назначения. Остальным они абсолютно не нужны.
Справка «Времени»:
В 1977 году Юрий Андропов назначил Геннадия Зайцева командиром вновь созданной группы «Альфа». В ноябре 1988 года руководство КГБ назначило Г.Н. Зайцева заместителем начальника 7-го управления КГБ СССР.
22 октября 1990 года Г.Н. Зайцеву присвоено генеральское звание. 2 июля 1992 года, он был вызван в Кремль и получил предложение вновь возглавить «Альфу».
На этом посту он пережил трагедию октября 1993 года, когда офицеры спецподразделения, несмотря на требование Президента Ельцина, не стали стрелять в защитников Белого дома и обеспечили выход их и депутатов Верховного Совета из горящего здания. В марте 1995 года Геннадий Николаевич вышел в отставку в звании генерал-майора. В настоящий момент — президент Агентства безопасности «Альфа–95».
Интервью стало победителем в специализированном конкурсе среди СМИ в номинации "Государство против террора".
Ирина КУЗНЕЦОВА,
специальный корреспондент, Москва
Название этого подразделения Комитета Государственной безопасности СССР, а впоследствии Федеральной службы безопасности России, овеяно легендами и ореолом тайны. Участвовало спецподразделение и в операции в Саратове, освобождая заложников в квартире на улице Жуковского. Наш корреспондент в рамках нового проекта «Интересные люди в гостях у Времени» встретился с генерал-майором Геннадием Зайцевым, командиром группы «Альфа» в 1977–1988 и 1992–1995 годах.
— Геннадий Николаевич, каким образом Вы попали в группу «Альфа»?
— Группа «А», или «Альфа», была образована 29 июля 1974 года. Ее состав был определен в 30 человек. В ноябре 1977 года штатная численность подразделения была изменена практически вдвое. То есть группа «А» начала действовать на правах оперативного отдела. Как раз в это время руководитель 7-го Управления генерал-лейтенант Бесчастнов пригласил меня к себе и предложил возглавить это подразделение. Скажу честно, сначала я отказался. И не потому, что испугался. Я соотносил свои возможности и думал: а справлюсь ли я с руководством этим подразделением? К тому же о его существовании и поставленных перед ним задачах я прекрасно знал, поскольку с его командиром Виталием Бубениным нас связывала дружба. Через неделю генерал Бесчастнов вновь вызвал меня к себе и возобновил разговор о командовании «Альфой». Я понял, что если сейчас откажусь, то третьего предложения не последует.
Приказ о моем назначении подписывал, конечно, не он, а председатель КГБ СССР. И вот так в ноябре 1977 года я возглавил группу «А». А впервые ушел из подразделения в ноябре 1988 года, то есть фактически на протяжении 11 лет я командовал «Альфой». Моим преемником стал Виктор Карпухин. 4 июля 1992 года меня вновь вернули в подразделение в качестве командира, приказ о моем назначении подписал Президент России Борис Ельцин.читать дальше
— То есть на Вашу долю выпало самое сложное время в истории группы — 1993 год?
— Да, ситуация тогда была сложнейшая. Но, с другой стороны, и те годы, когда я впервые возглавлял группу, нельзя назвать безоблачными. За этот период нам пришлось трижды освобождать детей, попавших в лапы бандитов. Первая ситуация была в городе Сарапуле Удмурдской ССР в школе №12. Это случилось 18 декабря 1981 года. Двое дезертиров, Мельников и Калпокбаев, вооруженные автоматами «Калашникова», имея 120 боевых патронов к ним, захватили 25 учеников. Вторая ситуация была для меня наиболее сложной. Связана она с захватом 32 учеников и учительницы 4 «Г» класса школы №42 г. Орджоникидзе 1 декабря 1988 года. Банда состояла из четырех человек под руководством некоего Якшиянца. Были длительные переговоры, мы торговались за жизнь каждого ребенка. В конце концов, удалось освободить всех детей. Впоследствии по следам тех событий было снято два фильма. Один — практически документальный под названием «Ученики 4-го «Г» класса», а второй художественный — «Взбесившийся автобус». Главный режиссер этого фильма — Натансон.
— При создании этой картины авторы с Вами консультировались?
— Нет. Консультантом там выступал другой. Но нас пригласили на первый просмотр, еще до выхода фильма в прокат. Когда посмотрели картину, мне дали возможность выступить. Я тогда сказал, что очень красивые виды показаны: Израиль, море — все снято правдоподобно, но остальное — абсолютный вымысел. Режиссер мне ответил, что это его видение данной истории.
— Какой была самая сложная операция в Вашу бытность командиром группы «Альфа»?
— Я думаю, что именно эта операция в Орджоникидзе. И еще третья ситуация с захватом детей, когда 23 декабря 1993 года вооруженная группа из четырех человек захватила в заложники класс с учительницей в одной из школ Ростова-на-Дону. Ситуация осложнялась еще и тем, что это были маленькие дети. Десятилетние четвероклассники, которым пришлось сутки провести в руках бандитов.
— Геннадий Николаевич, а где сложнее освобождать заложников? В автобусе или в школе?
— В автобусе, конечно, сложнее, там замкнутое и очень маленькое пространство. К тому же бандиты очень серьезно подготовились к этой операции. Якшиянц на суде заявил, что «дети — это такой товар, за который можно получить очень многое». Власти обязательно согласятся и пойдут на требования бандитов. Якшиянцем и его подельниками все было продумано до мелочей. Они очень долго готовились к этой операции, изучили много литературы, посмотрели западные боевики.
Когда ученики 4-го класса и их учительница вышли с экскурсии по полиграфкомбинату, главарь пригласил их в автобус, утверждая, что по решению родительского комитета их всех развезут по домам. Дети тут же сели в автобус, затем Якшиянц объявил им, что все они являются заложниками, и если кто-то не будет выполнять их требований, то на первый раз он будет отрезать детям уши. Вот с этого все и началось. Автобус они перед этим захватили вместе с водителем на заправочной станции. Были подготовлены наполненные бензином трехлитровые банки, под каждое сидение их поставили по три штуки. Можно легко представить, что бы произошло, если бы все это вспыхнуло. Был бы живой факел, и никто бы не спасся в этом автобусе. Поэтому пришлось с ними вести торг.
Бандиты требовали оружие, бронежилеты. Мы это им давали, но при каждом случае требовали отдать детей, одного-двух. Но главным их требованием был вылет за рубеж и два миллиона долларов.
— Почему террористы выбрали в этой ситуации Израиль? Они не знали о том, какую политику проводит эта страна в отношении таких преступников?
— Я Вам хочу сказать, что это был не их выбор. Мы в ходе переговоров постепенно подвели бандитов к такому решению. Первое требование их было — лететь в Пакистан. Но, зная законы и судебную практику этой страны, мы твердо были уверены, что самолет не будет выдан обратно. Кроме того, мы сомневались в судьбе пилотов. Поэтому штаб убеждал бандитов, что им не стоит лететь через территорию воюющей страны, где, скорее всего, их собьют. Афганистан стал козырем в данном случае. Тогда Якшиянц с подельниками выдвинул требование доставить их в Центрально-Африканскую республику. Штабу пришлось очень долго объяснять им, что у нас нет дипломатических отношений с этой страной, и будут очень большие сложности. Потом я предложил бандитам совершить посадку в Финляндии. Само собой, они туда не захотели лететь, поскольку назвали Суоми «шестнадцатой» республикой Советского Союза.
В это же время МИД СССР, в частности, заместитель министра Чаплин, уже вел переговоры с Израилем. И я считаю, что этот выбор был сделан правильно, по той простой причине, что в 1967 году у нас были прерваны дипломатические отношения с этой страной. Для властей Израиля это также был верный шаг, поскольку если бы они положительно отнеслись к просьбе Союза, в дальнейшем это могло стать хорошим поводом для восстановления взаимоотношений. И они приняли это решение.
Израиль был предложен Якшиянцу в качестве следующего варианта, когда им гневно была отвергнута Финляндия. Бандиты тут же клюнули. Они однозначно не знали отношения израильского государства к терроризму. Когда наш самолет был уже в воздухе, израильтяне стянули в аэропорт Тель-Авива Бен Гурион крупные силы армии и спецназа. Присутствовали председатель правительства, министр обороны и начальник Генерального штаба. Когда самолет сел, на борт поднялся представитель израильского спецназа и приказал бандитам оставить оружие, затем — всем выйти из самолета и сесть на летное поле. Когда из чрева самолета появился Якшиянц, он совершил свою первую ошибку. Бандит заявил: «Наконец, мы прибыли в эту фашистскую страну Израиль». Но фашизм и евреи — это две вещи несовместимые. Во-первых, это показало уровень его интеллекта, а во-вторых, настроило всех официальных лиц данной страны против этих преступников. Ну, а потом, когда Якшиянц предложил министру обороны Израиля миллион долларов за документы и разрешение уехать туда, куда они считают нужным, их арестовали и доставили в тюрьму.
— Группа «Альфа» проводила одну из операций в Саратове. В чем она заключалась? И почему было вызвано Ваше подразделение?
— Несколько заключенных Саратовского СИЗО захватили контролеров и их оружие. Угрожая убить людей, они потребовали транспорт. Получилось так, что машины милицейского сопровождения, которые были обязаны контролировать их передвижение, а, по сути, обеспечить задержание преступников, просто-напросто потеряли их. Бандиты приехали в квартиру к знакомому одного из беглецов. И вся семья была захвачена в заложники. Вели они себя очень агрессивно.
Сложность операции была в том, что бандиты забаррикадировались в этой квартире. Надо было очень точно разработать план действий. Сам штурм был проведен таким образом, что две группы захвата врывались одновременно с разных сторон. Первая проникла во входную дверь, которую выбили, а вторая на специальных средствах спустилась на балкон и оттуда через окно уже ворвалась в квартиру. Откровенно говоря, преступники просто не ожидали таких действий от спецназа. Когда группа захвата рывком проникала в помещение, они стреляли по нашим сотрудникам, но, к счастью, бронежилеты помогли. Все преступники, естественно, были скручены и доставлены обратно в СИЗО.
— Кто обычно ведет переговоры с террористами, захватившими заложников? И какие ситуации ставят достигнутое под угрозу?
— Сейчас на базе Академии ФСБ стали готовить специальных переговорщиков. Раньше такого не было. Откровенно говорю, что впервые в 1986 году появился приказ Председателя КГБ СССР, который определял, кто может быть переговорщиком, а кто не имеет право разговаривать с преступниками. Кроме того, была утверждена инструкция о ведении переговоров.
Возможно, моя точка зрения и разнится с мнением ряда ученых и специалистов, которые спрашивают, а нужны ли переговоры с террористами? Моя позиция однозначна — нужны. Я всегда стоял и стою на этой позиции. Для чего? В процессе переговоров основная цель — заставить преступников отказаться от своих намерений. Казалось бы, задача перед переговорами невыполнимая. Но я хочу сказать, что в практике такие случаи были. Например, в начале 2000-х годов группа заложников была захвачена под Сочи, и бандиты сдались властям в результате переговоров. Этот пример показывает, что решать такие проблемы можно и без стрельбы.
Вторая цель переговоров заключается в том, чтобы снизить агрессивность преступников. В процессе разговора, образно говоря, они размагничиваются.
Третья цель переговоров — выиграть время для подготовки заключительного силового этапа, если все мирные возможности уже исчерпаны.
Естественно, переговоры должен вести человек, который специально обучен и обладает большим оперативным опытом. Бывают ситуации, когда сначала преступники категорически отказываются разговаривать, но разговорить можно любого человека. Примером может служить случай в американском посольстве в марте 1979 году. Дипломат из США, второй секретарь Прингл, провел в здание неизвестного советского гражданина, который, попав внутрь, продемонстрировал взрывное устройство и потребовал вывезти его из СССР в Америку.
Американцы обратились в Министерство иностранных дел Союза с просьбой, чтобы компетентные органы занялись решением сложившейся проблемы. Мне пришлось вести переговоры с террористом в консульском отделе американского посольства на протяжении двух с половиной часов. Условия он выдвинул жесткие. Запретил мне приближаться к нему ближе, чем на метр, и постоянно держал руку на устройстве, приводящем в действие взрывчатку. Он также категорически отказался со мной разговаривать, отвечать на вопросы. Мне удалось его разговорить, он даже назвал свои фамилию и имя, год рождения, откуда он. Конечно, тогда не удалось решить другие задачи. Пришлось применить силовой контакт. Майор Сергей Голов, ныне уже полковник, поразил его в плечо. Выстрел производился через окно. Сергей Голов — великолепный стрелок, он попал туда, куда было приказано, но преступник не отпустил устройство и прогремел взрыв. К счастью, не сработал третий, самый мощный заряд. Тогда, по словам экспертов, были бы жертвы, и зданию посольства был бы нанесен значительный урон.
— Как Вы оцениваете такие ситуации, когда некомпетентными людьми принимается решение о проведении штурма собственными силами?
— Это большая проблема. Ведь недаром говорят, что «сапоги должен тачать сапожник, а пироги печь — пирожник». Именно так и получилось в ситуации с ансамблем «Семь Симеонов». Двадцати минут не хватило нам, чтобы ввязаться в это дело. Когда мы приземлились на вертолетах на ту площадку, самолет уже горел. Хотя решить эту проблему никакого труда не составляло. А в результате погибли люди, многие остались инвалидами.
— Как Вы оценивается операции, проведенные сотрудниками группы «Альфа» в Буденновске, Беслане, Норд-Осте?
— Дело в том, что я никогда не комментировал то, в чем не принимал участия. Но поскольку я хорошо знаю ситуацию, совершенно ответственно заявляю, в концертном зале на Дубровке и «Альфа», и «Вымпел» действовали безупречно. Ведь когда они вошли туда, счет пошел на секунды. И если бы произошел взрыв, погибли бы все, в том числе и сотрудники подразделений спецназа. На тот момент, когда спецподразделения втянулись в здание, общее число людей, находившихся в зоне взрыва, было более тысячи человек. И если бы что-то пошло не так, здание на Дубровке стало бы братской могилой.
— Складывается такая ситуация, когда у людей пропадает чувство благодарности к сотрудникам группы «Альфа». Показателем могут служить иски от заложников Норд-Оста. Как Вы относитесь к такой тенденции?
— Ситуация, прямо скажем, больная. И она, как это ни печально, имеет место в нашей жизни. Я понимаю, что народ ее оценивает по-своему. Погибли люди. Конечно, это плохо. Но я всегда задаю вопрос: а если бы все погибли? Тогда, я на сто процентов уверен: реакция общественности была бы иной. Все задавались бы вопросом: «А почему бездействовала «Альфа»?» Может это звучит и кощунственно, но лучше выбрать меньшее зло.
Например, в той же ситуации с Норд-Остом была целая совокупность факторов, которые привели к таким большим потерям. Например, несвоевременное оказание медицинской помощи. Оказывается, пострадавших надо было класть лицом вниз, но спецназовцам и врачам никто не сказал этого. Да и не думаю, что у бойцов «Альфы» и «Вымпела» было время, чтобы переворачивать каждого заложника.
Что касается Беслана, который и сейчас будоражит людей, то я могу четко сказать, что и Управление «А», и Управление «В», участвовавшие в той операции, заняли очень выгодные позиции. Снайперы держали под прицелом всю школу. Каждому подразделению была поставлена конкретная задача: через какое окно, через какую дверь, в какой сектор при необходимости следовало врываться. Но до сих пор следствием точно не установлено, отчего произошел тот взрыв.
И ведь когда местные жители устремились к школе с оружием, между прочим, они его не просто так в руках держали. Это обстоятельство внесло определенную сумятицу в действия спецподразделений. Но я совершенно ответственно заявляю, что в период этой «каши», которую создало гражданское население, в школу вошло 300 сотрудников «Альфы» и «Вымпела». И только благодаря их усилиям и слаженности действий боевики были оттеснены с первого этажа на второй. Спецназовцы действовали в этой ситуации, жертвуя собой, в полном смысле этого слова. Двенадцать офицеров погибло в Беслане, освобождая людей. Три «альфовца», семь «вымпеловцев», два офицера МЧС. Потери могли быть и больше, но профессионализм сотрудников спецподразделений позволил их избежать. Ситуация стала такой сложной, между прочим, из-за того, что не было создано качественного оцепления, которое не позволило бы местным жителям вмешаться.
И вот в такой сложнейшей ситуации люди не растерялись и честно выполнили свой долг. Хотя прекрасно понимали, что идут на смерть.
— Геннадий Николаевич, развейте тот миф, что во время взрыва в Беслане, повлекшего за собой штурм, группа «Альфа» находилась за несколько километров от места событий и тренировалась на похожем здании.
— Как я уже говорил, триста человек вошло в здание школы. «Альфа» была на месте, но этого никто не видел, поскольку каждому было определено конкретное место и направление. Я понимаю боль людей, поскольку там погибло более 300 заложников, но сейчас важно не только выяснять, кто и как себя вел, и были ли ошибки в действиях спецподразделений. Гораздо важнее понять, каким образом бандиты попали в Беслан и как такое допустили.
— Давайте вернемся к ситуации в Буденновске. Как Вы можете оценить то, что происходило в этом городе?
— Что касается Буденновска, ситуация была архисложная. Басаев со своей группой бандитов выбрали самую болевую точку — больницу, где было много рожениц. Это просто дикость.
Когда сотрудники группы «Альфа», действуя там без бронеподдержки, уже достигли первого этажа, была дана команда прекратить атаку. С бандитами решил вести переговоры Виктор Черномырдин. И те потери, которые понесла группа «А», а это три офицера, произошли как раз при отступлении.
Я смело могу сказать, что в мировой практике не было такого, чтобы один из первых лиц государства вступил в переговоры с бандитами. И более того, Черномырдин ведь дал гарантии, что Басаева никто не тронет на маршруте движения. И они уехали оттуда победителями. Вот это — явление крайне обидное, особенно для спецназа. Сначала отношение мирных жителей к нам было негативным, но потом оно изменилось. Теперь группа часто приезжает в город и встречается со спасенными заложниками. И сейчас «альфовцы» там — желанные гости. А обида у наших сотрудников сохранилась, поскольку им не дали наказать этих бандитов за их преступления.
Я думаю, что руководителям такого уровня вмешиваться в ситуации подобного рода нельзя. Вспомним ситуацию с Норд-Остом, когда бандиты требовали встречи с Владимиром Путиным. Тот отказался идти на переговоры с ними. Моя точка зрения: если бы такое произошло, это отодвинуло бы Россию на обочину мировой политики.
— В 1993 году группа «Альфа» едва не была распущена. В чем была причина такого отношения к уникальному подразделению?
— Это произошло в октябре. Тогда я, честно скажу, обивал пороги, пытаясь спасти уникальную группу антитеррора. Однако мне намекали, что этого желает Президент Ельцин. Он нам так и не простил того, что «Альфа» не пошла на штурм Белого дома, а просто оттуда вывела людей, разрешив конфликт. Я уверен, что Борису Ельцину просто сказали, что группа распущена, и это позволило ей избежать судьбы «Вымпела». Президент требовал тогда штурмовать, и если бы группа пошла, все защитники Белого дома погибли бы.
Я до сих пор уверен, что гибель нашего сотрудника во время тех событий была провокацией со сторонников Президента. Они рассчитывали, что в гневе спецназ сметет людей в Белом доме, но мы не повели себя, так как от нас ожидали.
— Геннадий Николаевич, как Вы относитесь к тому, что практически в каждом ведомстве сейчас есть свой спецназ?
— Резко отрицательно. Лично я считаю, что спецназ должен быть в системе Министерства юстиции, МВД и ФСБ, поскольку эти ведомства выполняют функции, которые подразумевают действия для подразделений специального назначения. Остальным они абсолютно не нужны.
Справка «Времени»:
В 1977 году Юрий Андропов назначил Геннадия Зайцева командиром вновь созданной группы «Альфа». В ноябре 1988 года руководство КГБ назначило Г.Н. Зайцева заместителем начальника 7-го управления КГБ СССР.
22 октября 1990 года Г.Н. Зайцеву присвоено генеральское звание. 2 июля 1992 года, он был вызван в Кремль и получил предложение вновь возглавить «Альфу».
На этом посту он пережил трагедию октября 1993 года, когда офицеры спецподразделения, несмотря на требование Президента Ельцина, не стали стрелять в защитников Белого дома и обеспечили выход их и депутатов Верховного Совета из горящего здания. В марте 1995 года Геннадий Николаевич вышел в отставку в звании генерал-майора. В настоящий момент — президент Агентства безопасности «Альфа–95».
Интервью стало победителем в специализированном конкурсе среди СМИ в номинации "Государство против террора".
@темы: исторические заметки, работа, дела журналистские